Судебная практика ГК РФ

Признавая брачный договор недействительным, суды руководствовались пунктом 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", статьями 34, 44 Семейного кодекса Российской Федерации, разъяснениями, изложенными в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2010 г. N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан", и исходили из того, что сделка совершена заинтересованными лицами, в условиях неплатежеспособности должника, при наличии неисполненных обязательств перед кредиторами, в результате заключения договора должник лишился имущества, за счет реализации которого возможно удовлетворение требований кредиторов, чем причинен вред правам и законным интересам кредиторов в виде уменьшения имущества должника, признав не пропущенным с учетом конкретных фактических обстоятельств срок исковой давности.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды руководствовались статьями 61.2, 213.32 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", статьями 10, 170, 807, 808 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и исходили из недоказанности заявителем наличия совокупности обстоятельств, необходимой для признания договора займа недействительным, учитывая фактические обстоятельства, установленные в рамках рассмотрения спора в суде общей юрисдикции.

Разрешая спор в указанной части, суды руководствовались положениями статьи 213.28 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2015 года N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан", и пришли к выводу о недоказанности наличия обстоятельств, позволяющих признать должника добросовестным и освободить его от исполнения обязательств перед кредиторами.

Разрешая спор и удовлетворяя заявление кредиторов в обжалуемой части, суды первой и апелляционной инстанций руководствовались положениями статьи 61.11 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", а также разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", и исходили из наличия оснований для привлечения участника и бывшего финансового директора должника к субсидиарной ответственности по мотиву создания условий для отражения в отчетности недостоверных сведений об операциях должника, его имуществе и обязательствах, что привело к кризису и не позволило произвести расчеты с кредиторами.

Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 807, 808 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 71, 100, 142 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", суд апелляционной инстанции пришел к выводам о реальности заемных отношений между должником и кредитором, отсутствии надлежащих доказательств мнимости сделки и направленности действий сторон сделки на создание искусственной кредиторской задолженности, включив заявленное требование в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статей 65, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями статей 309, 310, 1102, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды пришли к выводу о наличии на стороне ответчика неосновательного обогащения, учитывая, что правовых оснований для получения или сбережения излишне полученного груза у ответчика не имелось.

Разрешая спор, суды руководствовались положениями статьи 61.11 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", а также разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", и исходили из недостаточности конкурсной массы для полного удовлетворения требований кредиторов, определив размер ответственности контролировавших должника лиц исходя из степени влияния каждого. При этом оснований для уменьшения размера ответственности по заявленным Дорониной М.В. доводам судами не установлено.

Признавая бездействие финансового управляющего имуществом должника незаконным, суд апелляционной инстанции руководствовался положениями статей 20, 20.3, 60 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" и исходил из того, что несовершение финансовым управляющим активных действий по взысканию дебиторской задолженности влечет нарушение прав кредиторов на получение скорейшего удовлетворения требований, фактически ухудшает финансовое состояние должника.

Разрешая спор, суды руководствовались статьями 110, 111, 130, 134, 138, 213.26 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", положениями статьи 449 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из отсутствия оснований для признания недействительными положения о порядке реализации заложенного имущества и состоявшихся торгов, учитывая, что начальная продажная цена предмета залога, порядок и условия проведения торгов определяются конкурсным кредитором, требования которого обеспечены залогом реализуемого имущества; разногласия по вопросам начальной продажной цены, порядка и условий проведения торгов по реализации предмета залога лицами, участвующими в деле, в суд не заявлялись; установление начальной продажной цены имущества должника не препятствует продаже имущества при наличии соответствующего предложения по более высокой цене.

Суд апелляционной инстанции (с которым согласился окружной суд), исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные в материалы дела доказательства, руководствуясь статьями 330, 333 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2011 г. N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации", учтя установленных по делу обстоятельства, пришли к выводу о наличии предусмотренных статьей 333 ГК РФ оснований для снижения неустойки, предъявленной Обществом к взысканию.

Третейский суд также отказал в списании неустойки в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2018 г. N 783 "О списании начисленных поставщику (подрядчику, исполнителю), но не списанных заказчиком сумм неустоек (штрафов, пеней) в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, предусмотренных контрактом", указав, что положения данного постановления подлежат применению лишь в случае заключения контракта в соответствии с Федеральным законом от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд", в то время как спорный договор заключен сторонами в соответствии с Федеральным законом от 18 июля 2011 г. N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц".

Исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные доказательства, учитывая обстоятельства, установленные в рамках рассмотрения дела N А40-127296/2022, руководствуясь статьей 35 Семейного кодекса Российской Федерации, статьями 21, 23, 26 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", принимая во внимание разъяснения, содержащиеся в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", суды отказали в удовлетворении требований, придя к выводу, что сделка по выходу Винидиктова И.О. из состава участников Общества и последующие сделки по перераспределению принадлежащей ему доли и сделки по отчуждению 100% долей юридического лица в пользу Организации, являются законными; пункт 6.7 Устава Общества предусматривает право участника на выход из общества путем отчуждения доли в пользу общества независимо от согласия других участников или самого общества; выход из общества является односторонней сделкой, для совершения которой достаточно волеизъявление одной стороны; действительная стоимость спорной доли на момент реализации составляла отрицательную величину; отсутствуют доказательства того, что Искандарова А.Х. была против выхода Винидиктова И.О. из состава участников юридического лица.

Суды руководствовались параграфом 2 главы XI, статьями 4, 6, 33, 48 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" и, установив, что в рассматриваем случае задолженность должника перед кредитором представляет собой долг по процентам за пользование чужими денежными средствами, иных требований кредиторов к должнику не заявлено, пришли к выводу о необходимости прекращения производства по делу.

На основании положений статей 151, 1070, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации Хильчук Ю.В. просил взыскать с Министерства финансов Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб. и расходы на оплату услуг представителя в размере 50 000 руб., ссылаясь на то, что в порядке реабилитации у него возникло право на возмещение морального вреда, причиненного ему незаконным уголовным преследованием. При этом Хильчук Ю.В. указывал на то, что его подозревали в совершении трех эпизодов тяжких преступлений, которых он не совершал, фактически уголовное дело расследовалось на протяжении 9 мес., в течение которых он испытывал моральное давление, находился в постоянном напряжении, с ним проводились следственные и процессуальные действия, в ходе расследования уголовного дела он неоднократно допрашивался в качестве подозреваемого, мера пресечения в отношении его не избиралась, однако каждый раз следователь предупреждал о запрете покидать г. Владивосток, в его доме и в его личном кабинете проводились обыски в присутствии соседей и бывших коллег. Хильчук Ю.В. также приводил доводы о том, что его моральные страдания усугублялись тем, что он занимал руководящую должность и возбуждение в отношении его уголовного дела привело к потере авторитета.

Суд апелляционной инстанции (с которым согласился окружной суд), проанализировав условия спорного договора финансовой аренды (лизинга), исследовав и оценив представленные в материалы дела доказательства, правильно применив нормы гражданского законодательства, положения Федерального закона от 29 октября 1998 г. N 164-ФЗ "О финансовой аренде (лизинге)", разъяснения, изложенные в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 марта 2014 г. N 17 "Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга", правовую позицию, изложенную в Обзоре судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 октября 2021 г., исходя из недоказанности Обществом (лизингодателем) того, что он принимал меры по получению предмета лизинга от продавца и его передаче истцу (лизингополучателю), оказывал содействие в удовлетворении имущественных интересов лизингополучателя, проявил разумное и осмотрительное поведение, пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с него 50% полученного от лизингополучателя аванса и полученных лизинговых платежей по договору, а также начисленных на сумму долга процентов за пользование чужими денежными средствами с учетом введенного государственными органами моратория.

При рассмотрении настоящего спора суды руководствовались статьями 329, 330, 332, 539, 544 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 158, 161 Бюджетного кодекса Российской Федерации, статьей 37 Федерального закона от 26 марта 2003 г. N 35-ФЗ "Об электроэнергетике", Положением о Федеральной службе исполнения наказаний, утвержденным указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004 г. N 1314, разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2006 г. N 21 "О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров с участием государственных и муниципальных учреждений, связанных с применением статьи 120 Гражданского кодекса Российской Федерации", постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 мая 2019 г. N 13 "О некоторых вопросах применения судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации, связанных с исполнением судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации", постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств".

Разрешая спор, суды, оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришли к выводу об отсутствии предусмотренных пунктами 2 и 3 статьи 213.25 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", положениями статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для исключения спорного имущества из конкурсной массы должника.

Разрешая спор, суды, руководствуясь статьями 69, 71, 321 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 19, 71, 100 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", исходили из пропуска займодавцем Деревяго В.Г. срока для предъявления исполнительного листа о взыскании с должника задолженности и процентов по ранее заключенным с ним договорам займа, отсутствия доказательств его прерывания, в связи с чем отказали во включении заявленного им требования в реестр требований кредиторов должника.

Разрешая спор, суды руководствовались положениями статей 15, 210, 393, 616, 1064, 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности", Правилами противопожарного режима в Российской Федерации, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 16 сентября 2020 г. N 1479, принимая во внимание разъяснения, содержащиеся в пункте 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25.