1. Право, подлежащее применению к соглашению между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования, определяется в соответствии с правилами настоящего Кодекса о праве, подлежащем применению к договору.
2. Допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяются по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки.
- Статья 1215. Сфера действия права, подлежащего применению к договору
- Статья 1216.1. Право, подлежащее применению к переходу прав кредитора к другому лицу на основании закона
1. Коммент. ст., устраняя имевший ранее место пробел в российском законодательстве, регулирует коллизионные вопросы, возникающие в связи с уступкой требования.
При ее формулировании отечественным правопорядком были непосредственно восприняты предписания Римской конвенции 1980 г. (ст. 12), а также ряда зарубежных законодательств (в частности, ст. 33 Вводного закона к ГГУ, ст. 145 швейцарского Закона 1987 г. "О международном частном праве").
Используемый в коммент. ст. подход к решению коллизионных вопросов, связанных с уступкой требования, соответствует современной международной практике. В частности, аналогичные предписания содержатся в настоящее время в ст. 14 Регламента ЕС "Рим I".
2. Уступка (цессия) представляет собой договор, посредством которого кредитор (цедент) передает принадлежащее ему требование другому лицу (цессионарию).
Уступку требования необходимо отличать от договора, лежащего в ее основании (купли-продажи, дарения и др.) (см. п. 1 письма ВАС N 120). Последний лишь создает обязанность передать требование (является обязательственной сделкой), но не переносит это требование автоматически на другое лицо. Непосредственная передача осуществляется посредством самостоятельного волевого акта - договора цессии, носящего характер распорядительной сделки (см.: Гражданское право: Учеб.: В 3 т. / Под ред. А.П. Сергеева. М., 2008. Т. 1. С. 824 - 825 (автор главы - А.А. Павлов)).
3. Пункт 1 коммент. ст. посвящен вопросу определения права, подлежащего применению к "соглашению между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования". Указанное выражение является не совсем корректным. Однако с учетом предписаний ст. 12 Римской конвенции 1980 г., явившихся, как указывалось, прообразом коммент. ст., становится очевидным, что в п. 1 коммент. ст. имеется в виду обязательственный договор - договор, который лежит в основании уступки требования. Сказанное подтверждается и анализом положений ст. 1215 ГК, которая включает в сферу действия права, применимого к этому "соглашению", элементы, характерные именно для обязательственных договоров (права и обязанности сторон договора, его исполнение, а также последствия его неисполнения или ненадлежащего исполнения).
4. При определении права, подлежащего применению к договору, лежащему в основании уступки, п. 1 коммент. ст. отсылает к общим нормам п. п. 1 и 2 ст. 1211 ГК (см. коммент. к ним). Как следствие, стороны могут сами выбрать право, подлежащее применению к их правам и обязанностям по такому договору (см. ст. 1210 ГК и коммент. к ней). В отсутствие соглашения о применимом праве вопрос решается на основании коллизионной привязки к праву страны, с которой договор наиболее тесно связан. По общему правилу таковым признается право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (п. 2 ст. 1211 ГК). Определение стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение, для обязательственного договора, лежащего в основании уступки, производится по правилам ст. 1211 ГК, в том числе с учетом установленных презумпций. Так, при продаже права требования к отношениям сторон подлежит применению право страны продавца, при дарении - право страны дарителя. Вместе с тем допускаются и иные решения, принимаемые в зависимости от условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела (см. п. 3 ст. 1211 ГК и коммент. к нему).
5. На основе права, применимого к договору, лежащему в основании цессии, определяются в том числе права и обязанности сторон (в частности, обязанности по передаче требования и его оплате при купле-продаже), их ответственность за неисполнение обязательств, последствия недействительности договора (см. ст. 1215 ГК и коммент. к ней).
Форма указанного обязательственного договора определяется в соответствии с положениями ст. 1209 ГК (см. коммент. к ней).
6. Предписания п. 2 коммент. ст. посвящены непосредственно договору уступки, а также его правовым последствиям.
Законодатель учитывает, что действие уступки состоит не в возникновении нового требования, а в переходе к другому лицу (цессионарию) требования, принадлежащего кредитору (цеденту). Требование цессионария базируется на существовавшем требовании цедента, производно от него в своем объеме и условиях осуществления. Цессия также не изменяет правового положения должника. Замена кредитора не влечет сама по себе и перемены права, регулирующего данные отношения. Напротив, цессионарий, вступая в отношения с должником, попадает в оговоренных пределах в сферу действия права, применимого к уступленному требованию. Соответственно, взаимоотношения должника и нового кредитора определяются правом, которому подчиняется передаваемое требование. Согласно предписаниям этого же права определяется и сама возможность уступки (п. 2 коммент. ст.).
Если требование, являющееся предметом цессии, вытекает из договора, применимое право определяется на основании предписаний ст. 1211 ГК (см. коммент. к ней). В случае, когда уступаемое требование носит внедоговорный характер, определение применимого права производится с помощью иных правил гл. 68 ГК (например, ст. ст. 1219 или 1223 ГК (см. коммент. к ним)).
7. Допустимость уступки требования связана с выяснением того, какие правила относительно способности требования к цедированию установлены соответствующими нормами применимого права.
Если применению подлежит российское право, следует иметь в виду провозглашенный п. 1 ст. 388 ГК общий принцип уступаемости любого права обязательственного характера независимо от основания его возникновения. Исключения из указанного принципа могут быть установлены законом (иными правовыми актами), соглашением сторон либо вытекать из природы соответствующих требований. Так, ст. 383 ГК предусматривает запрет уступки требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (так называемых высокоперсонифицированных требований). В отдельных случаях закон хотя и допускает цессию требования как таковую, но существенно ограничивает ее возможность установлением определенных условий такой уступки. Например, в силу п. 2 ст. 589 ГК требования из договора постоянной ренты могут быть уступлены только гражданам, а также некоммерческим организациям, если это соответствует целям их деятельности. Согласно п. 2 ст. 388 ГК уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника, не допускается без согласия последнего.
8. В соответствии с правом, подлежащим применению к уступаемому требованию, определяются отношения между новым кредитором и должником (п. 2 коммент. ст.). Указанная формулировка включает, в частности: момент приобретения требования цессионарием и его объем; возможность должника приводить против требования цессионария возражения, а равно круг и характер таких возражений; право должника на зачет; возможность должника требовать компенсации дополнительных расходов, вызванных уступкой; судьбу акцессорных и других прав, связанных с уступленным требованием.
В связи с определением отношений между цессионарием и должником практическую важность имеет вопрос о судьбе заключенных между цедентом и должником третейских (арбитражных) соглашений, а также соглашений об изменении подсудности относительно споров, связанных с уступленным требованием. В случаях применения российского права судебная практика признает, что к условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, может быть отнесено также условие об избрании определенного арбитража для разрешения возможных споров между участниками договора (см.: Постановление Президиума ВАС от 17 июня 1997 г. N 1533/97; п. 15 письма ВАС N 29).
9. Право, которому подчиняется передаваемое требование, определяет также условия, при которых уступленное требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором (например, необходимость уведомления должника о состоявшейся уступке, представление ему специальных доказательств прав нового кредитора), и вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником (например, возможность должника освободиться от долга исполнением первоначальному кредитору).
10. Коммент. ст. регулирует только коллизионные вопросы, возникающие в связи с уступкой, т.е. передачей требования посредством договора. Она совершенно не затрагивает коллизионных вопросов суброгации как перехода требования на основании нормативного предписания при наступлении указанных в нем обстоятельств (см. ст. 387 ГК). Суброгация имеет основанием предоставление третьего лица кредитору, соответствующее исполнению, которое обязан произвести должник. Переход требования к третьему лицу происходит в размере удовлетворения кредитора. В отечественном законодательстве суброгация регулируется, в частности, в п. 2 ст. 313, ст. 365, абз. 4 ст. 387, ст. 965 ГК.
Решение коллизионных вопросов суброгации содержится, в частности, в ст. 33 (3) Вводного закона к ГГУ и ст. 15 Регламента ЕС "Рим I". Согласно указанным предписаниям право, применяемое к обязательству третьего лица, определяет, может ли и в какой мере такое третье лицо осуществить против должника те права, которые кредитор имел против должника в соответствии с правом, регулирующим их отношения.
С позиций отечественного коллизионного права в решении данного вопроса могут возникать определенные сложности. Вопросы суброгации связаны с исполнением как обязательств должника, так и обязательств третьего лица, а потому могут подпадать под действие различных правопорядков. Для устранения подобной неопределенности целесообразнее было бы прямо закрепить в ГК специальное правило, взяв за основу международный опыт.
11. Действующее законодательство не формулирует специальных коллизионных норм для перевода долга. Договор о переводе долга представляет собой соглашение между должником ("первоначальным должником") и другим лицом ("новым должником"). При этом договор о переводе долга необходимо отграничивать от договора, лежащего в его основании, например консенсуального договора дарения. Последний лишь создает обязанность принять на себя долг (является обязательственной сделкой), но не переводит этот долг автоматически на другое лицо (контрагента) (подробнее см.: Агарков М.М. Перевод долга // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. II. С. 118 - 119; Павлов А.А. Перевод долга // Очерки по торговому праву. Вып. 14. Ярославль, 2007. С. 54).
В отсутствие специального регулирования право, применимое к отношениям сторон по договору, лежащему в основании перевода долга, определяется в соответствии с общими правилами ст. 1211 ГК (см. коммент. к ней). Так, если сторонами не достигнуто соглашение о выборе права, применимым является право, с которым данный договор наиболее тесно связан (например, право страны дарителя, как стороны, осуществляющей характерное исполнение).
Сам же договор о переводе долга, его допустимость, условия и порядок совершения будут подчиняться праву страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано (п. 2 ст. 1186 ГК). С учетом того что перевод долга влечет замену стороны (должника) в существующем обязательстве, таким правом, видимо, будет право, регулирующее это обязательство.