ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 июля 2019 г. N 83-КГ19-8
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Горшкова В.В.,
судей Романовского С.В. и Киселева А.П.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по заявлению Израилева Михаила Семеновича о процессуальном правопреемстве по делу по иску Черновой Татьяны Тимофеевны, Крупенина Владимира Тимофеевича и Силкиной Натальи Тимофеевны к Израилеву Семену Наумовичу об определении порядка пользования земельным участком,
по кассационной жалобе Израилева Михаила Семеновича на определение Бежицкого районного суда г. Брянска от 23 мая 2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Брянского областного суда от 28 августа 2018 г.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Киселева А.П., выслушав представителя Израилева М.С. - Мнацаканяна А.Г., поддержавшего доводы кассационной жалобы, представителя Черновой Т.Т. - Жучкову Н.Ю., возражавшую против удовлетворения кассационной жалобы,
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
установила:
определением Бежицкого районного суда г. Брянска от 23 марта 2009 г. прекращено производство по гражданскому делу по иску Черновой Т.Т., Крупенина В.Т. и Силкиной Н.Т. к Израилеву С.Н. об определении порядка пользования земельным участком, в связи с утверждением между сторонами мирового соглашения. Определение суда вступило в законную силу.
Израилев М.С. обратился в суд с заявлением о процессуальном правопреемстве по указанному делу, просил заменить ответчика Израилева С.Н. на его правопреемника Израилева М.С.
Свои требования заявитель мотивировал тем, что является наследником умершего 16 января 2017 г. Израилева С.Н. Его отец являлся собственником 3/10 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом, кадастровый номер < ... > , площадью 145,2 кв. м, расположенный по адресу: г. < ... > , права на которые перешли ему в порядке наследования.
Как указал заявитель, Израилев С.Н. при жизни, а также другие сособственники жилого дома не успели исполнить вышеуказанное судебное постановление. Израилев С.Н. не реализовал свое право на оформление и выкуп земельного участка в установленных мировым соглашением границах.
Определением Бежицкого районного суда г. Брянска от 23 мая 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Брянского областного суда от 28 августа 2018 г., отказано в удовлетворении заявления Израилева М.С. о процессуальном правопреемстве.
В кассационной жалобе ставится вопрос об отмене состоявшихся судебных постановлений, как незаконных.
Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовского С.В. от 14 июня 2019 г. кассационная жалоба с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению.
Согласно статье 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
Такие нарушения были допущены судебными инстанциями при рассмотрении данного дела.
Принимая решение об отказе Израилеву М.С. в удовлетворении заявления о процессуальном правопреемстве, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и части 1 статьи 21 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" (далее - Закон об исполнительном производстве), исходил из того, что исполнительный лист для принудительного исполнения мирового соглашения не выдавался, на принудительное исполнение в службу судебных приставов как до истечения срока его предъявления к исполнению, так и после, в том числе Израилевым С.Н., не передавался, в связи с этим пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для процессуального правопреемства.
Оставляя в силе определение суда первой инстанции, судебная коллегия по гражданским делам Брянского областного суда указала, что процессуальное правопреемство осуществляется для того, чтобы правопреемник имел возможность реализовать в процессе (на любой его стадии, в том числе и при исполнении определения) процессуальные права. Если же процесс окончен, то возможность реализации процессуальных прав отсутствует, а значит, нет смысла и в процессуальном правопреемстве.
Соответственно, если судебный акт исполнен (и этим исполнительное производство окончено (пункт 1 части 1 статьи 47 Закона об исполнительном производстве) или если срок для предъявления исполнительного листа к исполнению истек (и в силу этого исполнительное производство не может быть возбуждено (пункт 3 части 1 статьи 31 Закона об исполнительном производстве), то процессуальное правопреемство невозможно.
Суд второй инстанции указал также, что оснований для удовлетворения заявления Израилева М.С. не имеется и по тем основаниям, что пользование спорным земельным участком осуществляется сторонами в соответствии с мировым соглашением, то есть судебный акт исполнен в добровольном порядке.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что с обжалуемыми судебными постановлениями согласиться нельзя по следующим основаниям.
В соответствии со статьей 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего кодекса не следует иное.
Частью первой статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривается, что в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении (смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах) суд допускает замену этой стороны ее правопреемником.
Названное законоположение, закрепляющее основания и порядок процессуального правопреемства, направлено на установление дополнительных процессуальных гарантий для лиц, участвующих в деле, и само по себе не может расцениваться как нарушающее конституционные права (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 1351-О, от 19 июля 2016 года N 1645-О и др.).
Согласно постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2018 г. N 46-П правопреемство как институт гражданского процессуального права неразрывно связано с правопреемством как институтом гражданского права, поскольку необходимость привести процессуальное положение лиц, участвующих в деле, в соответствие с их юридическим интересом обусловливается изменениями в материально-правовых отношениях, т.е. переход субъективного права или обязанности в гражданском правоотношении, по поводу которого производится судебное разбирательство, к другому лицу служит основанием для гражданского процессуального правопреемства. К числу таких оснований федеральный законодатель, как это следует из статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, относит как юридические факты, связанные с выбытием участвующего в деле лица из процесса в результате прекращения его процессуальной правоспособности, когда речь идет об универсальном правопреемстве (смерть гражданина, бывшего стороной либо третьим лицом, - пункт 2 статьи 17 Гражданского кодекса Российской Федерации; реорганизация юридического лица - статьи 57 и 58 Гражданского кодекса Российской Федерации), так и юридические факты, связанные с выбытием участвующего в деле лица из конкретного материального правоотношения (спорного или установленного судом), т.е. ситуации сингулярного правопреемства (перевод долга, уступка требования и другие случаи перемены лиц в обязательстве).
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в качестве общего правила, которое определяет возможность процессуального правопреемства, возникающего на основе правопреемства материально-правового, федеральный законодатель закрепил изменение субъектного состава спорного правоотношения - выбытие одной из его сторон. При этом открытый перечень оснований процессуального правопреемства, содержащийся в части первой статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в качестве примеров применения общего правила, сформулированного весьма широко, при его буквальном понимании нередко приводит в правоприменительной практике к ограничительному истолкованию данной нормы как допускающей возможность процессуального правопреемства при сингулярном материальном правопреемстве лишь для случаев перемены лиц в обязательствах (т.е. связывающей его с обязательственной природой спорного или установленного судом правоотношения) и исключающей такую возможность в спорных или установленных судом абсолютных (в частности, вещных) правоотношениях.
Как установлено судом, вступившим ранее в законную силу определением Бежицкого районного суда г. Брянска от 23 марта 2009 г. прекращено производство по гражданскому делу по иску Черновой Т.Т., Крупенина В.Т. и Силкиной Н.Т. к Израилеву С.Н. об определении порядка пользования земельным участком в связи с утверждением между сторонами мирового соглашения.
Израилев М.С. является наследником умершего 16 января 2017 г. Израилева С.Н., в связи с чем просил заменить ответчика Израилева С.Н. на его правопреемника Израилева М.С., указывая, что Израилев С.Н. при жизни, а также другие сособственники жилого дома не успели исполнить вышеуказанное судебное постановление. Израилев С.Н. не реализовал свое право на оформление и выкуп земельного участка в установленных мировым соглашением границах.
Иного судом не установлено.
Разрешая заявление о процессуальном правопреемстве, суды сослались на то, что исполнительный лист для принудительного исполнения мирового соглашения не выдавался, на принудительное исполнение в службу судебных приставов как до истечения срока его предъявления к исполнению, так и после, в том числе Израилевым С.Н., не передавался.
Пунктом 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2015 г. N 50 "О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства" разъяснено, что исполнительные листы выдаются на основании судебных актов, возлагающих обязанность по передаче другим лицам денежных средств и иного имущества либо совершение в их пользу определенных действий или воздержание от совершения определенных действий, например, в случаях, предусмотренных частью 2 статьи 206 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (части 1 и 3 статьи 1 Закона об исполнительном производстве).
Исполнительные листы на основании судебных актов, не содержащих вышеуказанных предписаний, например, в случаях признания судом права на имущество, понуждения к заключению договора, определения порядка пользования имуществом, судом не выдаются.
При таких обстоятельствах вывод судов о том, что по данному делу подлежал выдаче исполнительный лист нельзя признать правильным. Как и вывод судов о том, что судебное постановление фактически прекращает свое действие после истечения трехлетнего срока на предъявление исполнительного листа.
Согласно статье 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, вступившие в законную силу судебные постановления, являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации.
Таким образом, вывод судов о невозможности удовлетворения заявления о правопреемстве по причине истечения срока предъявления к исполнению исполнительного листа (который сторонами не получался) не отвечает требованиям указанной выше статьи.
С учетом изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит нужным отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Брянского областного суда от 28 августа 2018 г. и направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
определила:
апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Брянского областного суда от 28 августа 2018 г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.